Попаданка массового раздражения, или Случайная невеста

Глава 1.1

Загреметь в больничку в самый разгар весны, когда за окном наконец тепло, птички поют и начинает попахивать шашлычками, да еще оказаться в инфекционке, в палате боксового типа, где лежишь одна-одинешенька – это, конечно, надо было суметь! Как меня угораздило – загадка! Но что поделать? Болеть всегда невесело, а мерзкие вирусы с бактериями нападают без объявления войны и не глядя на календарь.

Я настроилась оплакивать не съеденное шашлыки, грустить по не выпитой сангрии и трижды в день подставлять ягодицы под болючие уколу антибиотиков, но что-то пошло не так.

Лежала, накрывшись тонким больничным одеялом, маялась от не проходящей головной боли и из-под полуприкрытых век глядела, как за окном по небу расползается серость, превращая ночную темень в предрассветные сумерки.

— Ну что тут у нас? – раздался деловой басистый голос у моей кровати.

Я бы поглядела, кто ко мне, болезной, пожаловал в такой час, но головушка трещала так, что шевелиться казалось плохой идеей. Потому я решила притвориться спящей, да заодно послушать. Вдруг диагноз мой озвучат, а то вчера врачи так ничего и не сказали, ироды.

— Эм… хм.. Тут у нас нападение, — отозвался другой мужчинка, писклявенько так. – Гид Мины напал.

— Что? – удивился бас, а вместе с ним и я. – Какой еще гид? Какой такой Мины?

— Н-не знаю, ваше Смертейшество, — начал заикаться пискля. – Так врачи про нее говорили. Я все дословно записал!

— Записал он! – злился бас. – А ну дай сюда писульки свои!

Тут уж я не выдержала и повернула маленечко голову, глянула на посетителей, которые, судя по разговору, врачами-то вопреки моим первым предположениям не были. А кто ж тогда они? Может на органы охотятся? Поджидают, когда кто-то одинокий, не семейный, как я, приболеет, потом воздух в вену, и тю-тю. Вот вам ливер на продажу! Если так, то надо бы срочно орать во всю глотку.

Однако, увиденное так меня поразило, что и дар речи, и дар крика куда-то испарились. Находившиеся в палате двое мужчин выглядели, мягко скажем, странно. Один такой щупленький, лысенький, в белом балахоне из грубой ткани, а другой в черном плаще с капюшоном, который скрывал его лицо, и с… КОСОЙ в руках!!! Да-да, вот с той самой, которой в деревне травку на сено – шик-шик. В тот самый миг, когда я на них взглянула, он ее как раз к стеночке прислонил, чтоб руки освободить, и вырвал из цепких пальцев лысого пухлый блокнот.

— На нее Минин гид напал… — прочитал страшный, который с косой и во всем черном. – Это так врачи сказали?

— Аха, — икнув, заверил пискля.

— Минин гид напал… Напал Минин гид… — бубнил бас. – Тьфу ты, вечность мне в печень! Менингит у нее! Менингит! Это ж надо так переврать! А что напал, так это просто людское выражение такое! Давай, режь связь с болезнью, а потом нить жизни. Шустренько давай. Отправим ее в морг, и я домой, к жене. Хочу до рассвета успеть вернуться!

— Угу, — заискивающе закивал пискля, схватил косу и махнул ей прямо надо мной.

Тут нервишки мои не выдержали! Позабыв о болезни своей я, с прытью молодой косули, соскочила с кровати, одеялком в писклю кинула, и оно его так аккуратно с головой накрыло. Лысый взвизгнул, завозился, а я у него из ручонок косу – хвать! – и к другой стеночке – прыг! Не, ну а что они думали? Дам себя, как травушку-муравушку, под самый корешок срубить (хотя это про елочку, но не суть)? Фигушки им!