Рождение привратницы

3. Концерт

Конечно же, я забыла завести будильник. Поэтому мы вполне очевидно проспали, и утро получилось крайне суматошным. Предстояло умыться, одеться, покидать в сумку книги и тетради… А самое главное – уничтожить все следы пребывания в квартире несогласованных с мамой гостей.

Не то, чтоб она была против… Наоборот, часто спрашивала, почему я не вожу домой подруг, и сама ни к кому не хожу. На что я обычно бормотала нечто маловразумительное и уходила делать уроки. Не объяснять же, что подруг у меня просто-напросто нет. Вернее, до последних дней не было.

Когда Хель превратилась из одноклассницы и соседки по парте в родного и близкого человека? Не знаю, но воспринимала я её теперь именно так. И, кажется, она меня тоже. Это было очень приятно. Но одновременно с тем – странно, спонтанно и необъяснимо. По крайней мере, мама бы точно не оценила, что я притащила домой едва знакомую девицу. А уж если бы она обнаружила, что эта девица за ночь уговорила почти два литра вишнёвки…

- Сим, извини, но это ужас! – вздохнула новоявленная подруга, критически оглядывая своё отражение в зеркале.

- Да, как-то не ахти, - грустно согласилась я.

Тёплая мужская рубашка и выглядывающая из-под неё чёрная водолазка действительно очень слабо сочетались с серой офисной юбкой, кое-как ушитой в талии. А тонкие колготки совершенно не скрывали, что одна нога Хель обильно вымазана зелёнкой и местами заклеена пластырем. Довершали картину армейские ботинки. Ладно, хоть татуировки больше не проявлялись, а то вид был бы совсем дикий.

- Я же не могу в этом идти!

- В драных джинсах тем более не можешь, - возразила я.

- А штанов на меня совсем-совсем никаких нет? Мужских, например.

- Откуда? В этой квартире мужиков отродясь не водилось.

- Досадно. А телефон есть?

Я кивнула на стародавний, ещё дисковый агрегат, попутно вспоминая, когда за него последний раз платили. По всему выходило, что давно. И то, что связь не отключили за хроническую неуплату, можно было считать настоящим чудом. Восьмимартовским.

- С праздником, кстати!

- С каким? – удивилась Хель, сосредоточенно набирая нужный номер.

- Так это… Международный женский день и всё такое прочее…

- Точно, я и забыла. Поздравляю. Алло! Эй, слышишь меня? – последнее было сказано уже не мне, а невидимому собеседнику. В трубке шипело и трещало, и не разваливалась она исключительно потому, что была накрепко перемотана изолентой. – Да я это, я! Нет, не из дома. Слушай, можешь в школу штаны какие-нибудь притащить? Обычные штаны, чтобы мне подошли. Да пусть старые. Любые! Надо! Ага, спасибо. Приду я, приду. Может, опоздаю немножко.

Тем временем опаздывали мы уже совсем не немножко. Поэтому по лестнице бежали, перескакивая через ступеньки и периодически запинаясь за кота. Кот был общественно-подъездным, запредельно наглым и очень громким. Судя по еженощным воплям, март у него длился триста шестьдесят пять дней в году без перерывов и выходных. Поэтому на зверюгу ругались все обитатели подъезда. Кормили, к слову, тоже все – рыжий мордоворот весил килограмм десять и худеть явно не собирался.

Всё время, свободное от воплей и еды, кошак спал. Или, вот как сейчас, путался под ногами у жильцов.

Тем не менее, Хель уверяла, что пешком быстрее, чем на лифте. Я бы с ней поспорила, конечно, если бы лифт работал. Но на нём уже неделю красовалась табличка «Ремонт», так что альтернативы лестнице всё равно не было.

За ночь вход в подъезд завалило снегом, а дворники, видимо, впали в зимнюю спячку. Поэтому дверь открывалась ровно настолько, чтоб наружу мог с трудом протиснуть один человек. Но мы как-то умудрились сделать это вдвоём и одновременно. Зато потом резво разбежались в разные стороны. По крайней мере, попытались.

- Куда-а-а? – хмуро поинтересовалась подруга, ловя меня за капюшон.

- Туда, - Я ткнула пальцем в родные закоулки.

- Хватит, нагулялись уже. На автобусе поедем. Где у вас остановка? Там? – и Хель, не дожидаясь ответа, бодро зашагала в выбранном направлении.

- Там. Только… Да погоди ты! Я не могу на автобусе. У меня… это…

- Морская болезнь?

- Нет.

- Клаустрофобия?

- Тьфу на тебя! Денег у меня с собой нет.

- А, это ерунда, - отмахнулась девушка. – У меня тоже нет. Я кошелёк дома забыла, ещё вчера. Так прокатимся.

- Зайцем я не поеду.

- Боишься?

- Просто не поеду. Это нечестно.

- Да тут всего две остановки!

- Ну и что!

- Опоздаем на биологию!

- Уже опоздали.

- А я без шапки! Замёрзну, заболею и умру!

- В следующий раз будешь нормально одеваться.

- Если умру – следующего раза не будет.

Аргумент был весомый, и я даже не сразу сообразила, что на него ответить. А пока думала, выяснилось, что мы уже подошли к остановке. Причём одновременно с автобусом. И отпираться было как-то поздно.

Я никогда не любила общественный транспорт и с трудом представляла более ужасный способ передвижения, чем раздолбаный ПАЗик, битком набитый людьми. Автобус скрипел, кряхтел, пробуксовывал на обледенелой дороге, натужно ревел на подъёме и с трудом вписывался в повороты. Пассажиры охали, ахали, заваливались друг на друга, ругались на шофёра, финансовый кризис, погоду, правительство и коммунальные службы.

Хель висела на поручне с закрытыми глазами и чему-то тихонько улыбалась.

- Не вижу ничего забавного, - пробормотала я, когда на очередном перекрёстке ПАЗик с диким визгом затормозил, и какой-то верзила с размаху наступил мне на ногу.

- Зато я вижу. Люди вообще очень забавные, - девушка понизила голос и бодро зашептала мне на ухо: – Видишь тётку в рыжей шубе? Ей сегодня ночью снился кошмар. И тому мужику в ушанке тоже. Тот же самый. И уже не первый раз. Они почти каждую ночь видят один и тот же сон, а наяву периодически ездят вместе на автобусе – но в упор друг друга не замечают.