Самое страшное наказание

Самое страшное наказание

– Этот недомерок укусил меня! Сам смотри, какое там у него нёбо, – долговязый надзиратель толкнул  щуплого мальчишку своему напарнику и принялся дуть на палец.

– Хишкха, по-хорошему открой рот. Мы всё равно посмотрим, только тебе это очень не понравится, – старший смотритель покрутил в руках пульт от ошейника и занёс указательный палец над ненавистной кнопкой электрошока.

Хишкха недовольно зашипел и открыл клыкастый рот, чтобы его надзиратели убедились, что нёбо у него такого же цвета, как и у них.

– Это у собак так определяют агрессивность, идиоты, – мальчишка ехидно посмотрел на долговязого, который сжал кулаки, но напарник во время осадил его:

– Товарный вид ему не попорти. Пусть ершится, пока может.

Долговязый успокоился, и его губы расплылись в неприятной улыбочке.

– И как же надо определять нрав у таких как ты?

–По глазам, – с этими словами Хишкха убрал со лба огненно рыжую чёлку и вперил полный ненависти взгляд светло карих глаз в своих смотрителей. Радужки сверкнули от попавшего в них света, и долговязый поёжился, глядя на свирепого фелис-кха[1].

Держать их рабами было дёшево и удобно. Умные, ловкие, выносливые они могли работать как на плантациях, так и слугами в домах своих господ. Однако Хишкха был бельмом на глазу. Свободолюбивый кот с пугающей регулярностью устраивал диверсии: вывел из строя систему ирригации и едва не уничтожил урожай риса. За это его и сослали в конечном счёте в каменоломню к каторжникам. Но и там он повредил колёса на вагонетке, что едва не разрушило целую секцию железной дороги, не говоря о том, что несколько смотрителей получили серьезные ушибы из-за рассыпавшегося гранита.

Кажется, что Хишкха испытывал своих хозяев и словно бросал им вызов: "Каким наказанием вы удивите меня на этот раз?"

Рабовладельцы винили во всём движение аболиционистов. Отменить рабство те не смогли, но добились отмены смертной казни за проступки, в которых никто серьезно не пострадал. Злить покровителей невольников никто не хотел. Движение стремительно набирало обороты, и обзавелось сторонниками в окружении правящей верхушки. Хитрый рыжий фелис-кха прекрасно знал, что ему всё сойдёт с рук, и продолжал вредить.

Хишкха нагло уселся на край стола и принялся чесать за ухом. Смотрители терпеливо переглядывались.

– Тебе уже выбрали новое место работы.

– О, и что на этот раз? К чему я ещё могу приложить свою лапу?

– Ни к чему. Ты вообще ничего не будешь делать.

– В чём подвох? – кот прищурился, параллельно раздумывая, стоит ли снять штаны и заняться гигиеной прямо в кабинете надзирателей, или это уже будет перебором.

– Да ни в чём собственно. Определим тебя в любящую семью в качестве питомца. Будешь есть, спать и вызывать приступы умиления.

– Ага, как же. Поди, распределите к какой-нибудь одинокой извращенке. Осторожнее, я свои права знаю. Сексуальные отношения с рабами против их воли запрещены.

– Смотри, какой грамотный.

– А то, – Хишкха почти мурчал, довольный собой.

– Не переживай. Семья самая обычная. С ребёнком.

– В няньки меня записать хотите? Уверены? - фелис-кха демонстративно выпустил когти, но лица смотрителей оставались непроницаемыми.

– Вот вечно ты всё усложняешь, Хишкха. Работал бы на плантации, заслужил бы доверие господ и стал бы ответственным за продовольственный склад. Подружку бы нашёл. Вам бы выделили отдельную лачугу. Но, нет же. Ты у нас бунтарь. И чего ты добился? Тебя свои же презирают. Они нам и предложили идею, как тебя наказать. Ты больше не будешь кха.

– И как же вы это сделаете? – мальчишка продолжал храбриться, но кончик рыжего хвоста начал нервно подёргиваться.

Старший надзиратель достал из стола другой ошейник с массивным желтым камнем.

– Знаешь, что это такое, Хишкха? Или стоит объяснить?

По расширенным от ужаса глазам фелис-кха смотритель понял, что парнишка прекрасно знает о свойствах Хризоберрила[2].

–Теперь каменоломни уже не кажутся таким страшным наказанием? – долговязый смаковал момент.

– Я вернусь туда. Я буду работать. Пожалуйста, - гордость и надменность разом сошли с лица Хишкхи.

– Поздно. Твой случай станет отличным примером для остальных бунтарей.

– Но как же закон?

– А что закон? Тебя не убьют, не покалечат. Будут любить и кормить. Не подкопаешься. Всё хватит разговоров, давай примерим тебе новую побрякушку.

Хишкха долго кричал, пока его голос не изменился и не превратился в протяжный вой.

***

Кинда не разговаривала с того самого дня, когда стимокат[3] задавил её любимца. За столом она со скучающим видом ковырялась в тарелке, размазывая еду по краям. Девочка заметно похудела, и что хуже всего, она напрочь отказалась праздновать пятилетие.

– Чем этот кот будет отличаться от других? - Пытливо расспрашивали надзирателей родители, глядя на тощего кота с огромным хризоберрилом на груди.

– Он умнее. Под машину точно не попадёт.

– А если сбежит?

– У него ошейник с маячком. На пульт сразу же придёт уведомление, если он предпримет такую попытку. Пошлёте ему сигнал синей кнопкой, и сразу же вернётся.

– Заболеет?

– Исключено. Эта порода очень выносливая, нас всех переживёт.

– Какой-то он слишком взрослый.

– Это подрощенный котёнок. Зато уже приучен к лотку. Ты ведь приучен к лотку? – Вопрос смотрителя был адресован уже питомцу, который вжался в стенку переноски под тяжёлым взглядом мужчины.

– Ну, так берёте?

– Да, сколько с нас, – глава семьи засуетился в поисках кошелька.