Спаси нас

Пролог

Кто может похвастаться тем, что живёт в Раю? Немногие. Вот только, когда говоришь о Рае, представляешь себе пушистые облака, пение чудесных птах, трепетание ангельских крыльев и нескончаемый поток сладких напитков. Вот только мой Рай совсем не похож на все эти представления. Мой Рай мрачен. Жители запирают свои двери на множество замков. С опаской выглядывают из-за штор. Пугаются каждого шороха и с недоверием относятся к незнакомцам.

Так было не всегда. Когда-то наш городок был по-настоящему райским. Соседи улыбались друг другу при встрече. Ходили в гости и всегда приносили с собой фруктовые пироги и бутылочку ликёра собственного производства. Моя мама могла без страха оставить меня на попечение нашей соседки, когда я болела и не могла ходить в сад. Мы с друзьями гуляли до наступления темноты, убегали к самому берегу океана и строили там замки из песка или искали выброшенные на берег раковины. Мир казался безопасным и прекрасным.

Вы спросите, что же изменилось? Я бы сказала, что в Рай приехал Дьявол. Иначе, как объяснить то, что весь город в одночасье изменился? В пабах участились пьяные драки. На улицах с наступлением темноты стало небезопасно. Бдительные мамаши перестали отпускать детей дальше своей белой изгороди. И с силой сжимали ладошки своих чад, когда мимо проходил незнакомец, словно он вот-вот мог схватить их малыша и исчезнуть. Мне было семнадцать, когда весь этот хаос поселился в нашем городке. И спустя год моя сестра близняшка пропала. Точнее испарилась. Прямо посреди белого дня. Шла из библиотеки и просто исчезла. Словно кто-то накрыл её невидимой простынёй. Никто ничего не слышал. И тогда люди разделились на несколько групп. Самые смелые собрали вещи и уехали, заколотив свои дома, словно собирались вернуться. Были и те, кто из-за страха вообще нос на улицу не показывал. А были такие люди, как мои родители, которые верили в счастливое будущее. Они всё так же продолжали ходить на работу, а по вечерам разворачивали в нашем доме штаб по розыску пропавших. Стены нашего дома покрылись фотографиями девушек, юношей, мужчин и женщин. Из-за этих фотографий больше не было видно обоев. Я уже не могла вспомнить, какого они цвета. В доме по вечерам собиралось так много народа, что казалось я живу в каком-то пабе. Потому что здесь то и дело кто-то курил, громко разговаривал, порой ругался. А ещё без конца звонили телефоны.

Первое время я пыталась помогать всем, чем могла. Отвечала на телефоны, звонила разным благотворителям, варила кофе, расклеивала объявления по городу. Я хотела найти сестру. Я писала посты об её пропаже в сети. Днём я занималась её поисками, а ночами просыпалась в поту и с застрявшим в горле криком, от чего не могла дышать. Мне снилась моя сестра мёртвая. Порой она открывала свои пустые глаза и тянула ко мне руки. Она винила меня в том, что я её не ищу, что живу дальше, пока она гниёт в канаве.

Я была один на один с этими кошмарами, никто не мог мне помочь. Родители были заняты поисками сестры и других пропавших. И я не могла их винить в этом. Я смирилась. Я глотала слёзы, кричала в подушку, а потом выдыхала и натягивала на лицо улыбку. Всем казалось, что я прекрасно справляюсь с этим адом. Никто и не подозревал, что под всей этой маскировкой, я рассыпаюсь в пыль.

Мою сестру звали Лидия Косгроув. Несмотря на то, что мы близнецы, Лидия старше меня на 10 минут. И мне всегда казалось, что эти 10 минут превратились в пропасть для нас двоих. Мы были, как небо и земля. Лидия светлая и искренняя. Она была ангелом с рождения. Всё, что она делала, получалось с первого раза. Она рано заговорила, а потом и запела. Она сразу побежала, а не пошла. Она научилась читать раньше меня и в школе стала отличницей. Её любили учителя, и родители души в ней не чаяли. Она быстро заводила друзей и становилась душой компании. Она играла на скрипке и делала это с такой лёгкостью, словно ей это ничего не стоило. Я же всегда еле поспевала за ней. Чтобы учиться на «отлично» я зубрила ночами. Я пробовала себя во всех кружках и секциях. Пыталась научиться играть хоть на каком-нибудь инструменте. Но все мои попытки заканчивались неудачей. Я сбила колени в кровь, пытаясь попасть в группу поддержки. Не могла выучить даже самую короткую реплику в театральном кружке. Я бежала изо всех сил, но всё равно прибегала последней.

Теперь вы наверняка решите, что я обрадовалась, когда Лидия пропала? Ведь мне больше не нужно было бежать. Больше некого было обгонять. Мой соперник сошёл с дистанции. Вот только я не сказала вам, что именно Лидия помогала мне с уроками, она готовила меня к прослушиванию в театральный кружок. Она учила меня делать колесо и сальто. И она же залечивала мои телесные и душевные раны. Она была не виновата в своём совершенстве. Я никогда не винила её в этом. Благодаря Лидии я всё же смогла найти занятие, в котором преуспела. Я начала рисовать. Сначала это было вроде терапии.

— Когда я злюсь на кого-то, то рисую карикатуру на этого человека, и мне становится легче, — сказала она мне как-то раз.

— Не знала, что святая Лидия умеет злиться, — буркнула я, смазывая ободранную коленку дезинфицирующей салфеткой. Я тогда в очередной раз провалила просмотр в группу поддержки. Лидия села передо мной на корточки, взяла мои руки в свои и заставила меня посмотреть на неё. В окно попал луч заходящего солнца и на его фоне она словно святилась. Её светлые волосы красивыми волнами лежали на плечах. Мои волосы не были такими послушными.

— Я злюсь и очень часто, просто умею ловко прятать эти чувства. Попробуй, тебе поможет.

— Я не умею рисовать.

— И не надо, — она улыбнулась, а потом в её руках, словно по волшебству появился блокнот и фломастеры. — Просто попробуй.

И я попробовала, а потом не могла остановиться. Я рисовала всё, что видела. Чаек, с криком носившихся над океаном. Набегающие на берег волны. Отцовские руки, держащие кружку с кофе, мамину улыбку. Терапия превратилась в страсть. И тогда я наконец перестала гнаться за сестрой. Ведь оказалось, что я тоже что-то могу. Мы были разными, но в этом и была вся сила. Лидия была моим якорем. А потом она пропала, и меня понесло в открытое море полное опасностей и ужасов.