Вернуть дракона. Книга 2: Одна из стаи

Не каждое падение бодрит

Порывистый ветер не уставал играть с моими волосами, то хаотично подбрасывая локоны, то услужливо убирая пряди с лица. Казалось, он вторит моим душевным метаниям, сначала путает мысли, а затем вдруг озаряет просветом понимания, принося ясность и успокоение. Совсем не хотелось двигаться, было одно желание: вот так сидеть на крыше, скрестив ноги и смотреть, как солнечные блики сверкают на водной глади, словно подмигивая проходящему мимо кораблю.

Поцелуй Крайса вывел меня из равновесия, запутав ещё больше. Похоже, он и сам это прекрасно понимал, поэтому и ушёл практически сразу, не давая неловкости всё испортить. Если бы он остался, что бы мы сказали друг другу? Особенно я. Если Крайс и предполагал такой возможный исход, ведя сюда на крышу, то я о подобном была ни сном ни духом. Когда он стал видеть во мне женщину? Почему решился открыться? Он так искусно таил от меня свои чувства, что же его заставило довериться? Нет, он не делал признаний, он так ничего и не сказал, но его губы, такие настойчивые и нежные одновременно, его руки, уверенно держащие в своих объятиях, обжигающие своим теплом, - всё это говорило само за себя. Его взгляд из цепкого и строгого превратился в знойный и чувственный. Стоило мне прервать поцелуй и посмотреть в глаза Крайса, как у меня перехватывало дыхание; казалось, что я оступилась и падаю, желая лишь одного - падать и падать вновь.

Я решительно не понимала, как относиться к обрушившимся на меня чувствам. Во мне словно проснулся спящий вулкан. Теперь в сердце вместо пепла бушевал огонь. Я не знала, был ли всему причиной именно Крайс или это банальное страстное влечение. Я разглядывала его лицо и получала тихое удовольствие, смотря, как морщинки у глаз становятся глубже, стоит ему улыбнуться. Как же он преображался от этой улыбки! Хотелось тут же коснуться его губ, ловя эту редкую радость, запечатывая образ в сердце. Когда он убирал непослушные волосы с моего лица, я замирала от его нежности, мечтая, чтобы ветер не прекращал свою игру. Как же это было чудесно: испытывать волнение, бороться с дерзкими желаниями, наслаждаться разгорающимися чувствами. Как же мне хотелось узнать, что сейчас у Крайса на душе. Так же он терзается сладостным томлением и сменяющей его пронзительной одержимостью?

Вот что вертелось у меня в голове, в одночасье окрасив жизнь нежданными ощущениями. Если бы море могло читать мои мысли, то оно бы перестало убаюкивать спокойствием, а прокатилось бы штормом, разгоняя суда и выбрасывая на берег рваные пенные хлопья.

Шум оживлённой набережной возвращал меня к жизни, заставляя стряхнуть задумчивое оцепенение. Решительно поднявшись, я собрала волосы, скрутила их жгутом и перебросила за спину. Стоило мне мысленно сосредоточиться, как я вновь ощутила некомфортное чувство слежки. Я резко обернулась, но снова никого не увидела, и это меня сильно беспокоило. Если это враг, то нет ничего хорошего в том, что я всё ещё не могу его обнаружить.

Бросив прощальный взгляд на море и корабли, я скрылась в доме и вскоре оказалась на улице. Быстро сориентировавшись, я определила нужное направление и отправилась к дому Сумеречных волков. У меня ещё оставалось время для посещения межмирья, чем очень хотелось воспользоваться. Я надеялась встретиться с отцом и высказать ему всё, что думаю. Он с самого начала знал, что происходит, ведь не просто так он просил найти Вергаса. Они оба использовали меня втёмную, и это злило до сих пор. Я понимала желание отца закалить мой характер и дух воина, но всё равно чувствовала себя обиженным ребёнком. Я даже боялась представить, что ещё эти двое могли задумать. Что же мне на самом деле уготовано?

Неприметный дом услужливо скрыл меня от посторонних глаз, и я привычным движением провернула ключ-артефакт. Шагнув в уже родное межмирье, я оглянулась по сторонам, любуясь золотым пшеничным полем с одной стороны и цветущим лугом с другой. Повинуясь желанию, я провела ладонью по гладким колосьям, закачавшимся от моего прикосновения. Жёлтое море пробежало волной, растревоженное ласковым ветром, словно пригладившим шёрстку дивного огромного зверя.

Оставив поле, я обернулась и пошла к лугу. С каждым шагом я всё больше погружалась в разноцветных ковёр незатейливых, а от этого особенно трогательных цветов, наслаждаясь простой естественной красотой. Поднеся руку к груди, я призвала драконью чешуйку, в очередной раз мысленно поблагодарив Кондратия за такой бесценный подарок. Проведя по прозрачной поверхности пластины рукой, я подумала об отце. Чешуйка мигнула сполохом и покрылась туманной дымкой, но сколько я не вглядывалась, отца увидеть так и не смогла. Неужели он сейчас за границей межмирья? Опять скрывается в тени? Возможно, встречается с королём? Похоже, мне придётся попридержать свои вопросы при себе и надеяться, что отец сам найдёт меня в Академии. Не факт, что у нас получится связный диалог: одно дело разговаривать в комфортном ему межмирье и совсем другое - за его пределами. Конечно, король и Даргина как-то с ним общались, значит, должно получиться и у меня.

Я досадливо поморщилась и опустила руки с пластиной. Придётся уйти ни с чем, разве что прогуляться немного напоследок? Может, искупаться? Здесь-то мой вид никого не напугает. Лишь бы меня не трогали, а то заявится чья-нибудь неприкаянная душа. Или местное зверьё решится подшутить. Может, Кондратия поискать? Вдруг повезёт и эта бестолочь где-нибудь ошивается по межмирью, а я тут стою, как неприкаянная, ерундой маюсь.

С огромной надеждой я вновь посмотрела на чешуйку и, едва не помолясь, представила дракона. Его наглую зубастую морду, сине-лазурную тушу, которую непонятно как держат в небе крылья. Чем больше я думала о Кондратии, тем отчаяннее хотела его увидеть. Не знаю, небеса надо мной сжалились или боги решили быть чуточку справедливее, но в скором времени на пластине стало проявляться изображение. Кондратий стоял у края векового леса и совершал не вполне понятные мне манипуляции. Боясь потерять связь с местом, я мысленно заставила межмирье перестроиться, сформировавшись передо мной увиденной в чешуе картиной.