Ветер будет попутным

Ветер будет попутным

"Здесь, говорят, каждый – поэт или Торговый Принц, а предательство – местная монета"

Алистер Тейрин

"Ну что же ты остановился? Ближе к делу!
Тебя заставлю поплясать я тарантеллу."

Труфальдино из Бергамо

Сегодня портовые склады Антива-сити гуляют. Каэтано Керро, капитан Торнадо, дуэлянт и контрабандист, провернул выгодное дело и обмывает успех. На площадке, ведущей к пирсу, расставлены стол и несколько мангалов. Над углями подрумяниваются спидини, на столе – сыр, зелень и чибатта с хрустящей корочкой. В кружках плещется вино. Подходи, угощайся – Торнадо гуляет с размахом.
- …он давно на таможне служит и взятку выдавить умеет, - капитан отломил кусочек сыра и сунул в рот. – Так мои бумаги крутил, сяк… Крысой весь трюм излазил, но не к чему прицепиться! Берет документы, чтоб подписать, а в глазах щемящая тоска. И спрашивает меня: «Где твоя совесть?»
Смех несется над складами.
Взгляд капитана остановился на девушке, идущей мимо с корзинкой рыбы. Торнадо расстегнул и бросил на стол пояс с двумя абордажными саблями, затем подал гитару боцману - пузатому Абану Полведра.
- Изобрази, - подмигнул он и поспешил за девушкой.
Та остановилась, оглядываясь на стук каблуков.
- Ты здесь совсем одна? Не боишься, что кто-нибудь вот так с тобой познакомится? – улыбнулся капитан.
Девушка смущенно прикрылась корзиной. Весь порт знает Торнадо, первого красавца на побережье.
В зеленых глазах Каэди играют лукавые искорки.
- Потанцуем?
Мелодия манит, капитанские руки настойчиво забрали корзину и поставили на мостовую. Девушке остается лишь краснеть, махать ресницами и позволить унести себя в звуки фанданго.
От контрабандиста пахнет морем, кипарисом и чем-то теплым, очень притягательным…
Гитара вздохнула, танец закончился.
- Приглашаю к столу,- капитан не торопится отпускать девичью ладонь. – Абан, развлеки сеньорину. Отвечаешь за нее головой.
- А ты куда? – пробасил боцман.
- По делу, - отрезал Торнадо и исчез между ангаров.

За ангаром Максимилиано Форте было пусто и тихо.
«Благословен Создатель, создавший места укромные для дел важных и срочных…»
От кожевенного склада послышались шаги и Торнадо свернул в тупик.
«Ничего нельзя сделать спокойно!»
- Каэтано Керро, стоять! Ты арестован!
Контрабандист оглянулся и увидел десяток стражников, перекрывающих выход. Руки привычно потянулись за саблями… И нашли пустоту.
- Braska!

- Эй, эльфийский выродок!
Торнадо пошевелился на соломе, поворачиваясь на голос.
«Селедкины сиськи! Достал уже!»
- Заткнись, гомон трюмный! – огрызнулся капитан.
Его злило, когда грязные языки касались его матери-эльфийки и покойной бабки по отцу – тоже эльфийки. Капитан до сих пор не знал выдвинутых ему обвинений. Его бросили в каменный мешок и, похоже, забыли.
Тюремщик городской тюрьмы, с миской баланды в руке, приблизился к решетке камеры-одиночки, приподнимая фонарь:
- Довыпендриваешься!
Торнадо убрал с лица пряди волос, выбившиеся из хвоста на затылке. Волосы были немытыми, но он уже привык. За четыре недели можно ко многому привыкнуть. К запаху камеры, напоминающему о гальюне, к холоду, пробирающему тело, на котором из одежды - лишь шелковые подштанники…
Перепалку прервали шаги и появился немолодой человек благообразного вида.
«Валенсо Перес?! Вот уж кого я не ждал, так это «почтенного» друга моего покойного отца.»
Мог ли в детстве Каэди сказать, что когда-нибудь будет призирать дядю Валенсо? Капитан терпеть не мог лицемерия, ханжества, двойных стандартов – всего, что складывало активную, но безуспешную политическую карьеру Переса, постоянно бывшего чьим-то прихвостнем. Покровитель проигрывал и он искал себе нового. Кроме этого, он скупал по дешевке подпорченный товар и втюхивал его купцам помельче, используя громкие имена своих патронов.
Капитан саркастически улыбнулся:
- Безумно рад визиту. Прости, что не встаю. Местная прелая солома так притягательна – оторваться просто выше моих сил.
Валенсо сунул тюремщику листок.
- Открывай камеру. Чего уставился? Вернуть ему одежду. Живо!
Каким ветром сюда занесло «дядюшку» и почему он приказывает тюремщику – для Торнадо было загадкой. Равно как и то, кому служил Перес после финансового краха своего покровителя Ломбарди, ставленника исчезнувшего Клаудио Валисты. Но пришел он кстати.

Езда в карете по нижнему городу - глупый шик, узкие улочки и крутые подъемы затрудняют передвижение. Но сейчас это позволяло спрятаться от лишних глаз.
- Ты нажил грандиозные неприятности, - лицо «дядюшки» приобрело менторское выражение. – Последней партией стали из Орзаммара ты вмешался в дела влиятельного лица. Считай, что я спас тебя от петли. И это - только ради светлой памяти твоего отца. За тобой целый список «подвигов». Контрабанда, драки... Побеги из-под стражи, не без убийств должностных лиц. Четыре смертных приговора за рубежом! И вот - закономерный результат.
Торнадо приподнял бровь. Ареста в Антиве он не ожидал. Умная лиса не ворует там, где живет. Здесь он давал деньги в нужные руки, обходил таможню… Во всяком случае, ничего такого, концы чего нельзя было спрятать. Сталь? Сумма была слишком мала для гнева акул рынка.
- Произошедшее ты вполне заслужил, - продолжал Валенсо. - Мне жаль твою матушку, она родила сына-балбеса.
«Какая трогательная забота! Лучше бы ты думал о маме, когда твоим патронам нужно было ввезти контрабандный лириум или отмыть деньжат и ты просил меня подсуетиться».
- Через час-другой я буду в море.
- Каэди, ты недооцениваешь ситуацию. Твои банковские счета арестованы, «Стрела» не просто задержана на таможне, а официально конфискована и будет выставлена на торги.
Небритая капитанская щека дернулась. Трехмачтовая красавица «Стрела» была не просто его судном. Она была его жизнью, его миром...
- Что ты сказал?
- Твой единственный выход – немедленно покинуть страну. Я договорился с нужными людьми, тебя переправят в Ферелден. Они ждут в моем кабинете, - Перес отодвинул занавеску, выглядывая из окна...
Перстень с александритом на пальце «дядюшки» показался Торнадо знакомым.
- Благодарю, - он поклонился, чтоб получше рассмотреть кольцо.
«Ах ты, зелень подкильная, лежалка ты матрасная! Вот кто твой новый господин! За границу потянуло?
Перстень Макргафа Ансбургского, чей младший сын родился странно глазастым и смуглым. Конечно, официально причина тому - кровь Аши Кампаны, предка его жены. Хотя, действительно это… Реакция организма графини на антиванское вино. Вернее, на одного любителя петь под ее окнами серенады, вино ко двору поставлявшего. Кстати, из Ансбурга тогда пришлось сматываться быстро.»
Каэди опустил взгляд, стараясь не выдать собственных мыслей.
«За сколько ты меня продал, чтящий память отца? Твою душу на сушу, в трон, в закон, в две тысячи икон, в Андрасте бабушку и загробное рыдание!»

До кабинета их провожали четверо телохранителей, как бы невзначай отсекая Торнадо от возможных путей бегства.
«Вот теперь я ни на креветки чих не поверю в благие намерения дядюшки Переса. Держу пари - это он устроил мой арест».
Окно, под которым стоял помпезный письменный стол, открывало вид на море со второго этажа особняка на террасе Антива-сити. Лучи солнца играли на волнах.
- Малкольм Данаро, - представил Валенсо капитану главу ожидавших его шестерых.
Добротные кирасы и выправка выдавали, что они не случайные наемники с улицы.
Торнадо протянул предводителю руку, тот пожал ее абсолютно равнодушно.
- Можно еще одно одолжение? - спохватился Торнадо, - Мне бы чиркнуть пару строк маме.
- Да, безусловно.
Каэтано подошел к столу и потянулся за пером, стоящим в серебряной чернильнице. Валенсо подал Малкольму какой-то пакет…
И тут Торнадо прыжком взлетел на стол.
- Держите! – прокричал Данаро.
Капитан прикрыл лицо рукой и бросился в оконное стекло.

Приземлившись в заросли самшита и розмарина под окнами, беглец встал и торопливо выбрался из кустов.
Сверху доносился шум. Данаро бранился, Валенсо заверял, что «оттуда бежать некуда, выход только через дом».
Торнадо осмотрелся. Особняк примыкал боковыми крыльями к краю террасы.
- Пьетро, Пабло! - показался из окна Перес. - Ловите его, лоботрясы!
«Уже поймали! Овощ тебе в помощь!» - контрабандист показал разъяренному Валенсо непристойный жест и помчался к краю.
До нижней террасы было очень далеко. Инстинктивный страх подкатил комком к горлу. Внизу зеленые плети девичьего винограда поднимались по перголе, вскарабкиваясь на опорную стену яруса.
Сзади хлопнула дверь, послышался топот ног... Торнадо не стал оглядываться, он раскинул руки и прыгнул.