Возрождение. Книга первая

Глава 20

День не задался с самого утра. Всё шло не так, как он планировал, даже его мать не оправдала доверия и не смогла предотвратить побег девчонки. Разумеется, всю вину она попыталась свалить на него. Мол, не так уж хорош защитный барьер, установленный самим Даганом, если его так легко удалось обойти сбежавшей пленнице.

Мать всегда была требовательна к единственному сыну. Даган понимал, что своими успехами он во многом обязан её строгому воспитанию, но, не раздумывая, променял бы все свои достижения на каплю материнской нежности. Или драконы на такое в принципе не способны? Тогда, что её связывало с отцом, простым человеком, хоть и сильным магом? Этого Даган не мог понять, а спросить у матери не решался, боясь разрушить и без того хрупкие отношения, которые сохранились между ними после смерти отца.

Он потому и привязался к Астигару, что почувствовал в нём то же одиночество. Их судьбы были в чём-то похожи, не смотря на то, что наследнику не приходилось выслушивать оскорбления в свой адрес от мерзавцев с чистой кровью. Однако Астигар тоже получил свою долю родительского равнодушия. Судьба свела их вместе, и Даган решил, что обрёл, наконец-то родственную душу, почти брата. И теперь его жизнь изменится к лучшему, перестанет быть похожей на выжженную полуденным солнцем пустыню, окрасится новыми красками и наполнится весенними ароматами.

Всё так и было. Годы, проведённые в совместных играх, поисках приключений, а позже и развлечений, были самыми счастливыми в жизни Дагана. А потом появилась она, и привычный мир рухнул. Астигар больше не мог уделять своему другу всё свободное время, потому что проводил его рядом со своей избранницей. А когда он всё-таки вспоминал о Дагане, то и тогда мог говорить лишь о том, какая замечательная пара ему досталась. Выслушивать восхваления той, что разрушила его жизнь, Даган больше не мог и тогда он начал исподволь пытаться поссорить друга с его наречённой. Иногда ему это удавалось, но чаще Астигар просто ухмылялся и переводил разговор на другую тему.

Когда зародилась в душе Дагана та жгучая ненависть к Слай, он уже и не помнит. Мысленно он много раз желал девушке смерти, но, разумеется, никогда не решился бы на убийство. А судьба словно подслушала его тайные желания, и поспешила воплотить их в жизнь. Тогда и произошёл тот несчастный случай, оборвавший жизнь драконицы и разом решивший все проблемы Дагана. Астигар снова остался один и теперь их отношения вернутся в привычное русло.

По крайней мере, Даган надеялся, что так и будет. Но всё оказалось иначе: Астигар замкнулся и превратился в обезумевшего отшельника, лишив Дагана даже тех крох внимания, которые ему доставались, когда Слай была жива.

Тогда отчаяние и ненависть, а возможно и чувство вины сыграли с Даганом злую шутку, он совершенно потерялся в своём придуманном мире, где противный внутренний голос нашёптывал льстивые слова о его истинном предназначении. Казалось, что сознание полукровки обрело чёрно-белую окраску, поделив надвое все его дела и помыслы.

Заточив в камне драконью магию, Даган обрёк на постепенное вымирание расу драконов, но почему-то не смог остаться равнодушным к судьбе тех младенцев, которые по его вине были лишены магии предков. В результате подобного раздвоения личности в его лаборатории сейчас находились те самые малыши, которых драконы считали погибшими. Некоторые матери были рады избавиться от неполноценных детей, других пришлось долго уговаривать, но Даган был полон решимости вернуть этим крохам их будущее.

По ночам он метался, не в силах избавиться от разрывающих душу противоречий. Внутренняя борьба выматывала настолько, что на утро он чувствовал себя больным и ни на что не годным. Порой Дагану удавалось убедить себя в том, что главным виновником произошедшей трагедии является не он, а кто-то другой и тогда, глядя в безмятежные детские глаза, он проклинал того, кто обрёк этих малышей на жизнь, полную страданий и унижений, ведь им никогда не стать настоящими драконами.

Новая идея, захватившая Дагана несколько дней назад, должна была воплотиться в жизнь в ближайшее время. Взрыв невиданной силы, способный разрушить замок до основания, навсегда похоронил бы под каменными руинами лордов драконов вместе со всеми членами их семей. Артефакты уже были установлены в нужных местах и дожидались своего часа, не замеченные никем, даже бдительной охраной. С мстительным злорадством маг предвкушал гибель своих недругов, всех тех, кто позволял себе презрительно отзываться о маге-полукровке. Вот только другая часть его сознания вопила о том, что малыши должны жить. Поэтому Даган был занят их перемещением в безопасное место.

Сначала он подумал о поместье родителей, но сразу отмёл эту мысль, как неуместную. Как можно доверить женщине, у которой вместо сердца камень, судьбу двенадцати беззащитных малышей?

Было одно место, о существовании которого никто не догадывался, даже Астигар -заброшенный замок, построенный в незапамятные времена одним из предков Дагана. Он давно пустовал, покинутый своими обитателями задолго до рождения матери Дагана. Место, в котором он находился, было труднодоступным, только драконы и могли преодолеть расстояние от одного горного кряжа до другого, чтобы оказаться в огромной пещере, которая и вела внутрь замка. Проживание в таком уединённом месте было довольно скучным и безрадостным, да и слуг нанять было не просто. Кто захочет жить в глуши, не имея возможности видеться с родными и близкими? Так что постепенно замок пустел, пока последний его обитатель не почил с миром, оставив, словно в насмешку, горные владения Дагану. Все думали, что полукровка не способен оборачиваться и только Астигар знал, что это не так, но по просьбе друга, хранил всё в тайне.

Теперь со слугами проблем не было. У Дагана работали три помощницы, такие же полукровки, как и он, которые были обязаны ему своим спасением, а потому преданы и не требовательны к условиям проживания. Их родные обвинили Дагана во всех смертных грехах, но доказать причастность мага к исчезновению своих воспитанниц так и не смогли, а потому лишь злобно сверкали глазами при встрече, да продолжали распространять всякие гнусности о ничтожном полукровке. Зато девушки были ему благодарны за избавление от незавидной участи содержанок и с радостью поддерживали своего благодетеля во всех его начинаниях.