• Литнет
• Литературные блоги
• Редактируя "Заставу" [1]

Редактируя "Заставу" [1]

Просто отмечаюсь, что я жива, я работаю в невиданном для себя темпе, и даже успешно правлю "Заставу" и вообще привожу весь этот цикл к единому знаменателю.

Минус, конечно, что прежде чем эти куски (а три фокала ещё даже не представлены) соберутся в единый большой общецикловый сюжет, надо написать ещё штук пять историй. 

Иногда я жалею, да, что не взялась за более традиционную форму единого многофокального повествования. Но что уже есть. 

Так что редактирую, дописываю новый вариант Страшных Тварей, привожу бэк к единому знаменателю и развешиваю ружья и связи фокалов друг с другом. 

Я обязательно прорвусь. 

***

К концу дня я чувствовала себя чем-то вроде выжатого лимона и мумии из храма Нагани. Личное дело Камы я придержала у  себя, чтобы выгадать немного времени. Я рассудила, что Рахаилу, если она успеет провести пару молитв и получить от него комнату в жилом доме, будет не очень удобно рвать, метать и приказать мне увозить девочку на первом же поезде в Лиду.

Перед ужином Рахаил велел мне отнести дело к нему в кабинет. Я решила, что он всё знает, выдохнула и сделала, как велено. Между ужином и молитвой он, видимо, дело прочитал, потому что явился в храм злой, как тысяча дэвов. Я сразу поняла, что он пришел по мою душу, велела Камалин дочитывать стих, и на ватных ногах и под весом любопытствующих взглядов вышла каяться.

Волшебник, которому прописали френеатрическую лечебницу, это плохо. Больной волшебник опасен. Мало ли, что он сотворит во сне или провалившись в омут беспамятства среди бела дня. Может быть, просто помашет руками, а может быть, убьёт кого, пока ему видится прекрасный цветочный луг и белые кролики в цветущих садах Элени.  Хуже только волшебник, которому прописали лечебницу психиатрическую, потому что это значит, что шансов вылечиться у волшебника нет, и, в отличие от простого человека, из психиатрической лечебницы он уже не выйдет.

Я не очень понимала разницу между френеатрией и психиатрией. По сути они были одним и тем же, а название “френеатрия” придумали, чтобы не очень пугать волшебников и чтобы они не бегали от лечения. Мол, вы не сошли с ума, у вас лишь лёгкое расстройство разума, которое, разумеется, вылечат умные врачи-френеаторы, которые совсем-совсем не страшные психиатры, которые спят и видят, как бы лишить вас голоса, накормить таблетками и спрятать за семнадцатью замками. 

Не знаю, как волшебников, а вот простых людей эти гении в белых хламидах напугали точно. Почему это волшебников лечат, а простых людей отправляют к тем, кто не лечит? 

 В общем, Рахаил злился, что я подставила его прямо перед зимовкой – и был совершенно прав.  Я попыталась объяснить ему ситуацию с матерью-настоятельницей, что у девочки трагедия и что Унанита сама сошла с ума и отказалась её лечить, и что у Камы никого не осталось, кто о ней толком позаботился бы, и что не такая уж она и опасная, и что не так уж страшно болеет, точно не страшнее меня, а как болела я, Рахаил помнит, я только по коридорам ходила во сне и орала.

Поэтому я знаю, что я делаю и у меня всё под контролем.

– Майка, зачем тебе голова? – пожевав усы, спросил старик.

– Не зачем, – честно ответила я. – У меня от неё только проблемы. 

– Под твою ответственность, – буркнул комендант и, резко развернувшись, ушел.